Одна из лучших автомобильных коллекций мира находится во французском городе с труднопроизносимым названием Мюлуз. Скаредные французы очень гордятся невиданным собранием по-настоящему драгоценных автомобилей, тем более что весь музей они получили задаром, бессовестно выиграв суд у владельцев музея и не приложив к собирательству экспонатов никаких усилий.
В общем, не было бы у никому не известного городка на окраине страны никаких причин для гордости, если бы не братья Ганс и Фриц Шлумпф, приехавшие сюда заниматься масштабным текстильным бизнесом. В 1935 году родственники, объединив усилия, создали в Мюлузе предприятие по выпуску шерстяных тканей. За дело взялись настолько рьяно, что очень быстро убрали с дороги всех конкурентов и стали крупнейшими в Эльзасе и четвертыми в отрасли, попутно приучив французов к очень хорошим тканям.
Случившееся вслед за этим обширное богатство позволило семье вступить в высший свет, в котором, как известно, без расточительного хобби как-то неприлично. И тогда более расторопный Фриц начал собирать старинные машины. Он аккуратно выискивал автомобили, покупал их, привозил к себе и отдавал на реставрацию. И так бы и продолжал не торопясь приобретать разную технику, если бы в 1957 году не умерла его горячо любимая мама. Более сдержанный Ганс смерть мамы перенес без особых отклонений, а вот эксцентричного Фрица горе здорово тряхнуло — он вдруг решил, что правильней всего будет собрать много редких машин в одном месте и тем самым воздать должное маме. Только очень нездоровый человек может выстроить в своей больной голове такую странную логическую цепочку, как автомобильные раритеты и вечная память о маме, после чего взяться за дело и действительно собрать в одном месте редкие машины, а потом закрыть их все на замок и никому не показывать, тем самым заперев на замок и воспоминания.
Коллекция разрасталась, машины некуда было ставить, и тогда под нее решили выделить 20 000 квадратных метров фабричных цехов, переоборудованных в выставочные площади. Коллекция Шлумпфов превратилась в одну из крупнейших в Европе.
И тогда возникли трудности с местными властями. Они все же догадались, что коллекция уникальна и может сделать их никому не нужный городишко достопримечательностью всей Франции, и предложили братьям деньги на музей в обмен на право города стать его совладельцем. Но получили отказ. Власти проявили настойчивость. А тут как раз мировой кризис текстильной промышленности. Чтобы избежать разорения, братья начали сворачивать производство и увольнять рабочих. А во Франции, где профсоюзы представляют реальную силу, это очень трудновыполнимая задача.
И профсоюзы подали на работодателей в суд, заявив, что они потому и разоряются, что потратили деньги на всякие там автомобили. Несколько юридически грамотных шагов, нужное судебное решение — и Шлумпфы срочно уехали в Швейцарию, а коллекция досталась городу. На сегодняшний день музей считается одним из самых знаменитых автомобильных музеев мира.
Чтобы вдумчиво обойти всю экспозицию музея, потребуется как минимум недели три, а лучше месяц. Собранные здесь экспонаты — истинная история человечества на автомобильную тему, у каждого выставленного изделия такая биография, что можно писать книгу. Братья Шлумпф не коллекционировали абы что, они специализировались только на очень достойных машинах.
Именно здесь стоит очень спорный на вид агрегат по имени «Панар-Левассор» с кузовом «Фаэтон Тонно» 1894 года (Panhard-Levassor Phaeton Tonneau). Это дважды легендарный автомобиль. Во-первых, потому, что именно от него пошла классическая компоновка, то есть именно на этой модели двигатель наконец-то оказался спереди, ведущие колеса сзади, все четыре места повернуты по ходу движения и имеются целых две фары. До Панара с Левассором инженеры и прочие изобретатели двигатель засовывали в самые неожиданные места, привод не всегда шел к задним колесам, сиденья по ходу предпочитали ставить не всем, а только водителю, а про фары вообще не особо думали. А во-вторых, «раскочегарив» именно эту машину до максимальной скорости, Эмиль Левассор и произнес фразу, которую теперь в более или менее точном изложении знают все: «Я несся со скоростью 20 км/ч, и это было безумием!» Глядя на деревянное авто с колесами от телеги, рулем в виде кочерги, с Левассором невозможно не согласиться. Тем более что настоящим безумием на этом автомобиле выглядит езда на любой скорости. Кстати, свечей зажигания тогда еще не было, в их роли выступали калильные трубки с открытым пламенем, которые иногда задувало ветром.
Здесь же стоит немецкий автомобиль марки «Де Дитрих» (De Dietrich La voiture du Tsar Grand Duc), биография которого связана с именем русского императора Николая Второго, поэтому сам автомобиль называется «Царь». Сделали машину в 1898 году по заказу гаража Его Императорского Величества Николая Второго. При этом было сразу оговорено, что русский самодержец ездить на ней не будет и заказывает ее в подарок французскому послу в России Густаву Луису де Монтобелло. Немцы машину радостно изготовили, но царь от заказа отказался. Может быть, кто-то из придворных ему вовремя подсказал, что дарить французу немецкую машину неполиткорректно. Выглядит несостоявшийся царский подарок весьма достойно, покрашен в цвет слоновой кости, уже не совсем напоминает карету и во многом смахивает именно на автомобиль, хотя до откровений Панара с Левассором немцы не дотянули, двигатель спереди поставить не сочли нужным, запихнув его по привычке под сиденье. Зато не пожадничали и поставили настоящий круглый руль, а в дополнение к двум ацетиленовым фарам щедро добавили два каретных фонаря по бокам. Учитывая, что в Санкт-Петербурге того времени автомобилей насчитывалось лишь несколько единиц, подарок мог бы оказаться действительно царским и наделал бы много шуму и в прямом, и в переносном смысле.
Так случилось, что в 1963 году фирма «Bugatti», базировавшаяся в городке Мольсхайм, что неподалеку от Мюлуза, оказалась на грани банкротства и распродавала автомобили из своего хранилища. Узнав об этом, братья Шлумпф купили часть коллекции. В их руки попали 23 классические модели, включая знаменитое купе Napoleon, на котором ездил сам Этторе Бугатти. Кроме того, в Мюлуз перевезли огромное количество оригинальных деталей, компрессоров и двигателей Bugatti. По слухам, за все это Шлумпфы заплатили огромные по тем временам деньги — 24 000 долларов! При этом Фриц страшно жалел, что не смог купить все автомобили из заводского музея и они ушли в другие руки. Однако судьба послала ему утешение. Чикагский коллекционер Джон Шекспир за 90 тысяч долларов уступил братьям еще три десятка Bugatti, в том числе и знаменитую модель Royal!
Тем и примечателен автомобильный музей Мюлуза, что наблюдательный и вдумчивый посетитель здесь сможет расстаться со стереотипами, а заодно восполнить пробелы в своих познаниях. И, например, узнать, что фирма «Bugatti» не всегда делала либо роскошные, либо спортивные автомобили.
«Бугатти Тип 40» 1929 года с кузовом пикап. Учитывая реальные размеры автомобиля, его без натяжки можно считать грузовиком. Кто-нибудь слышал, что Этторе Бугатти конструировал и выпускал грузовики? Четырехцилиндровый двигатель этого «трака» при объеме в 1500 «кубиков» развивал 45 л.с. мощности, а сам автомобиль умел носиться со скоростью 120 км/ч. Кстати, один энергичный лейтенант с плохо произносимой фамилией Loiseau умудрился промчаться на этом грузовике 1500 км по Сахаре за 54 часа!
А рядышком с грузовиком стоит электромобиль марки «Бугатти» под названием «Тип Фаэтон Биплейс» 1931 года. В то время как облик и конструкция автомобиля уже устоялись и электрические двигатели проиграли бензиновым, Этторе Бугатти сделал очень лихую машину невероятно примитивного вида и с самыми незатейливыми инженерными решениями. Опять потоптав все каноны, он построил коляску с кочергой вместо руля, максимально легким двухместным кузовом безо всяких лишних «деталей» (вроде капота, лобового стекла, дверей) и просто приделал к сиденью четыре колеса и прикрутил двумя хомутами маленький электромоторчик прямо к задней оси, присоединив его напрямую к редуктору. Аккумуляторы же засунул под сиденье. В общем, гений просто развлекся, на время переключившись с высоких скоростей и роскошных интерьеров на простейший автомобиль, который, кроме него самого, мало кому был нужен.
Зато в остальном экспозиция «Бугатти» такая, какой ее ожидает увидеть большинство посетителей. Здесь, например, стоит тот самый зеленый родстер «Тип 41» 1930 года, над реставрацией которого целый год убивался знаменитейший автомобильный дизайнер ХХ века, хорошо известный даже в нашей стране Поль Брак. О том, как он воссоздавал эту машину, в частности, как ему удалось воспроизвести цвет автомобиля, про который в заводской документации было лаконично написано «цвета океана», написана целая глава в книге Поля Брака. Кстати, все реставраторы рано или поздно сталкиваются с одной и той же проблемой: Этторе Бугатти не делал чертежей. Он творил быстро, сразу и без подготовки, хватаясь за воплощение нахлынувших идей без предварительной проработки на кульмане и математических расчетов. Поэтому с технической документацией на автомобили Бугатти очень сложно, как правило, ее просто не существует.
Кроме того, что в музее выставлены машины, имена которых говорят сами за себя, есть в нем немало интереснейших автомобилей, имена которых слышали даже не все специалисты.
Например, Mathis. Не путайте с нынешним корейским Daewoo Matiz, которому еще рано в музей и тем более в Мюлуз, хотя со временем он имеет шанс там оказаться — хотя бы в силу своего бесспорного очарования. Но тот «Матис», что уже стоит в Мюлузе, — это французский гоночный автомобиль 1904 года выпуска, полное имя которого Mathis Biplace sport Type Hermes. Сделан он с невиданным размахом и большим инженерным напором. Его создатели готовили машину для побед и не постеснялись поставить мотор, объем которого заставляет содрогнуться. Представьте себе в авто, построенном 102 года тому назад, четырехцилиндровый двигатель объемом 12 литров. То есть по три литра на цилиндр! Гонял этот «Матис» в начале ХХ века с максимальной скоростью 135 км/ч. Лошади, выжившие после инфаркта, вызванного пролетающим мимо автомобилем, в себя приходили еще дольше, чем их возницы. Причем последнее, что они успевали увидеть перед падением в обморок, был огромный бензобак из горящей золотом полированной меди.
Уникальный автомобиль по имени «Жако» (Jacquot Tonneau a vapeur), сделанный в 1878 году инженером Луи Леженом. В то время еще не было ясно, насколько хороши бензиновые моторы, и Лежен свой автомобиль оснастил паровым двигателем вполне паровозного вида. Внешне машина похожа на паровозик из Ромашково, разве что строгого черного цвета, к которому приделали кусок кареты. То есть по компоновке это вполне состоявшийся автомобиль, поскольку у него не напутана последовательность основных агрегатов и узлов: вначале паровой котел с колесами, потом пассажирский салон первого класса с кочергой вместо руля, кожаным диваном и заметно большими по диаметру и широко расставленными задними колесами. Когда машина попала в музей, ее уникальность была очевидна сразу, а вот информации не существовало никакой. И только по прошествии многих лет в музей приехали потомки Лежена, которые привезли с собой документы и рассказали и про предка-инженера, и про сам автомобиль. Но его ходовые характеристики все равно остались неизвестны. Запустить машину можно, но никто не решается, тем более что тормоза от телеги могут и не справиться с нагрузкой, тогда попытка установить экспериментальным путем максимальную скорость окажется последним ярким пятном в биографии автомобиля. Еще один редчайший французский автомобиль, строившийся с большой оглядкой на паровоз, по имени «Парень» (Guy), выпуска 1913 года, стоит в Мюлузе. Автомобиль довольно обычный для своего времени, с вполне обычным четырехцилиндровым мотором в 1600 «кубиков», позволявшим ему ездить с максимальной скоростью в 50 км/ч, что вполне прилично по тем временам, но не более того. Но все же автомобиль очень редкий, а кроме того, нам интересен еще и пояснительной табличкой. В ней сказано: «Автомобили этой марки выпускались с 1904 по 1916 год. У них была настолько хорошая репутация, что они экспортировались в Россию».
Музей Мюлуза любопытен и тем, что кроме великих авто в его экспозиции представлены машины никому не известные, а еще есть откровенные курьезы разных лет.
Например, знаменитый 230SL Mercedes-Benz, получивший прозвище «Пагода» и заводской индекс W113. Это двухместное спортивное купе, быстрое и весьма красивое. Но если подойти поближе, то на табличке можно прочитать, что это не Mercedes, а французский кабриолет Facel Vega, причем того же модельного года, что и «Пагода», — 1963-го. Если поставить автомобили рядом, то три-четыре отличия найти будет можно. Но без подсказки эту «Вегу» с Mercedes спутать очень просто. На что, собственно, и было рассчитано. При этом «Вега» тоже очень шустрая, хотя мотор у нее и поскромней: объем 1800 «кубиков», зато максимальная скорость — 180 км/ч. При этом в пояснении абсолютно беспристрастно сообщается, что автомобиль Facel Vega выпускал Жан Данинос, брат знаменитого писателя Пьера Даниноса, мечтавший производить автомобили, объединяющие комфорт и мощность. И хотя у послужившего прообразом Mercedes это получилось лучше, чем у писательского брата, все равно Франция обрела в своей автомобильной истории очень любопытный экземпляр.