TVR по-старославянски, или яблочко от яблоньки…

Автомобили строят совсем не так, как дома. Автопроизводство не возведешь за несколько месяцев и даже лет. Скорее это дерево, растущее очень медленно, впитывающее живительную «влагу» инвестиций и опирающееся на законы рыночной экономики. Однако юный Николай Смоленский, 2,5 года назад ставший владельцем фирмы, производящей канонические спортивные автомобили TVR, к сожалению, не проявил таланта любящего садовника. И даже изрядный опыт его отца, Александра Смоленского (на чьи деньги и был приобретен TVR), не помог преуспеть начинающему бизнесмену. Человек, когда-то провозглашенный спасителем компании, за несколько дней до ее краха ушел по-английски, предложив двумстам оставшихся от тысячи рабочим самоопределяться. Причем без зарплаты и отпускных перед Рождеством. Похоже, TVR завершил свой путь.
А начиналось все с плохого, но с надеждой на хорошее. Весть о том, что российский некогда олигарх Александр Смоленский приобрел для своего 24-летнего сына Николая английский TVR, в свое время изрядно всколыхнула общественность. Точнее, российскую ее часть — в том смысле, что дорогая игрушка приобретена явно на деньги вкладчиков банка «СБС-Агро», многочисленные кредиторы которого после памятного дефолта 1998 года до сих пор мечтают как минимум пристально посмотреть в глаза ловкому банкиру. Между тем подданные Ее Величества отреагировали на сделку с осторожным энтузиазмом. Прошлое русских денег и реноме персоналий их волновало в последнюю очередь. TVR, ведомый на протяжении без малого 25 лет эксцентричным миллионером Питером Уиллером, в начале нового тысячелетия отчаянно нуждался в инвестициях и «свежей крови». Производство суперкаров неумолимо падало, и здесь справедливо надеялись, что Смоленский-младший реанимирует предприятие и, как следствие, поднимет продажи.
Он стал владельцем компании в июле 2004 года. Сумма сделки не разглашалась, но, по неподтвержденным слухам, составила 15 млн. фунтов. По словам рабочего с TVR, гражданин Британии русского происхождения «выглядел как пятнадцатилетний школьник», пел дифирамбы TVR, называя марку чуть ли не лучшей в местном автомобилестроении. К тому же у него был личный самолет, а свой первый TVR он купил всего за пару дней до того, как было объявлено о взятии им под контроль компании из Блэкпула. Но главное, у парня были деньги, которые он был готов вложить в умирающий бизнес. «Когда он появился, то заявил, что купил компанию, когда до ее закрытия оставалось две недели, — вспоминает один из сотрудников фирмы. — Он говорил даже о введении пенсионной схемы, чего у нас никогда не было». В попытке улучшить рацион рабочих Смоленский даже распорядился ящиками завозить на завод фрукты.
Однако опубликованные за 2004 год отчеты оптимизма не вселяли. Компания потеряла почти 11,7 млн. фунтов при объеме продаж всего в 17,2 млн. фунтов. То есть убытки были эквивалентны потере 34 000 фунтов при продаже автомобиля стоимостью 50 000 фунтов. Но Смоленский, изредка наведывавшийся в Блэкпул из Хайгейта (северный Лондон), где он с женой Ольгой приобрел дом с семью спальнями, бассейном и участком в пол-акра, не отчаивался. Звучали все те же обещания об упрочении положения и роста группы TVR. Молодому человеку, похоже, нравилось изображать мессию. Более того, Смоленский инициировал некую особую деятельность в сфере проблем контроля качества, которые безжалостно преследовали компанию. Посчитав машину «сырой» и чтобы гарантировать преодоление болезней роста, он задержал выпуск модели Sagaris стоимостью 54 000 фунтов. Но, увы, существенных инвестиций, способных перетащить беспорядочный набор строений, образующих завод TVR, в XXI век, не было.
Надолго здесь не задержались и привлеченные было в совет директоров из «Lamborghini» и «Lotus» ветераны спорткаростроения Найджел Гордон-Стюарт и Дэвид Сэхтон. Компания отказывалась оживать, а кузова по-прежнему возили из цеха в цех на вагонетках, как и двадцать лет назад.
Завод ветшал. К весне 2005-го производство упало до менее 10 машин в неделю, отмечались перебои с поставками комплектующих. Смоленского видели все реже. А в апреле в TVR объявили о закрытии старого завода в Блэкпуле и возможном переводе производства в другое место с сохранением «британского присутствия». Далее последовали значительные сокращения, а конвейер (в блэкпуловском понимании этого слова) практически остановился. Около сотни рабочих являлись на работу, но никто ничего не делал. «Мы просто сидели, играли в карты и смотрели DVD, — признался член профсоюза Дэйв Гиллеспи. — Это было абсурдно». Иллюзий уже ни у кого не оставалось. Стало ясно, что ни в Блэкпуле, ни в Италии TVR производить больше не будут.
А минувшим летом Николай Смоленский продал свой дом за 7,7 млн. фунтов и перебрался в Вену. Перед Рождеством он разделил TVR на несколько компаний, и производственная ветвь, получившая название «Blackpool Automotive», неожиданно оказалась под административным управлением. То есть банкротом. 13 декабря, за 10 дней до появления управляющих, Смоленский ушел с поста директора этой структуры, оставив за собой только «TVR Motors», фактически включающую в себя лишь бренд TVR и права интеллектуальной собственности.
В Вене, где Николай сейчас проживает, с ним связаться не удалось, но Дэвид Оксли, управляющий директор «TVR Motors», подтвердил, что «Blackpool Automotive» действительно была недавно продана. Имя покупателя не называется, однако Оксли опять озвучил идею Смоленского, что, дескать, «производство TVR все же будет продолжено, но не в Блэкпуле». Между тем продажа Смоленским производственной части TVR непосредственно перед банкротством — как способ избежать хлопот и затрат, связанных с закрытием завода в Блэкпуле, — уже вызвала немало проблем. Во-первых, существуют жесткие правила, регламентирующие продажу компании: убыточную часть нельзя просто сбыть с рук в предвидении грядущего банкротства. Нужны гарантии покупателя, что приобретенная им компания может выполнить свои юридические обязательства. Во-вторых, профсоюз рабочих оказывает на Смоленского давление, добиваясь выплаты в полном объеме компенсаций и отпускных — а это около 3 млн. фунтов. Таким образом, как полагают эксперты, общая сумма, вложенная Смоленскими в практически уже не существующий TVR, может перевалить за 40 млн. фунтов.
В материале использованы выдержки из материала Бена Лоранса в «The Times» в переводе «Инопресс».

КРОХА СЫН К ОТЦУ ПРИШЕЛ…
Александр Смоленский заработал состояние в хаосе посткоммунистической России, но его финансовая империя «СБС-Агро» обрушилась во время злосчастного кризиса 1998 года. Многие вкладчики банков остались ни с чем. Александра Смоленского обвиняли в том, что перед крахом он перевел активы в другие компании и вывел их за рубеж, хотя сам банкир всегда это отрицал. Также он отвергал претензии и своих иностранных кредиторов. Крах империи Смоленского разорил многих его вкладчиков. По оценкам британских экспертов, долги «СБС-Агро» составили более $1 млрд. На руинах «СБС-Агро» Александр начал отстраивать новую структуру — «Первое ОВК». Но в 2003 году она практически перешла к его сыну Николаю, который через два месяца продал компанию, по оценкам, за 80 млн. фунтов.