Мы не откроем тайны, если скажем, что на московских дорогах автомобилей с «мигалками» — как собак нерезаных. Столичные гаишники не слишком активно занимаются выявлением «левых» маячков, поскольку подчиняются не только МВД, но и местной администрации. Но это вовсе не значит, что покатушки со спецсиг-налами ненаказуемы — при Главном управлении ГИБДД МВД России есть спецотряд, нещадно искореняющий подобных нарушителей. Об этом и других аспектах службы гаишного спецназа наш корреспондент Дмитрий ЗЛЕНКО беседовал с командиром Батальона особого назначения Николаем КУТУЗОВЫМ.
— Ваше подразделение весьма агрессивно ведет борьбу с «левыми» проблесковыми маячками и звуковыми спецсигналами. Чем это вызвано? И вообще: насколько опасны для окружающих подобные «прибамбасы»?
— Незаконно установленные «мигалки» представляют серьезную угрозу для безопасности дорожного движения. Дело в том, что сотрудники ГАИ обучены правилам использования спецсигналов, ведь мало поставить «мигалку» — ею надо еще уметь пользоваться. Граждане, незаконно устанавливающие маячок или «крякалку», подвергают опасности не только себя, но и окружающих. Кстати, хочу сказать, что даже не все инспектора ДПС умеют использовать «мигалки», и мы, ко всему прочему, занимаемся выявлением подобных нарушителей в погонах на территории Москвы и Подмосковья.
— А это правда, что инспектора БОНа могут остановить любую машину, будь она хоть трижды увешана «мигалками» и синими номерами?
— Автомобили, нарушающие Правила дорожного движения, будь они хоть с флагами, «мигалками», с любыми буквами на госномере (ААА, ООО, МММ, ММР) — останавливаются и проверяются, равно как и все другие нарушители. Выявляем транспорт с синими номерами, выданными незаконно.
— А для каких целей создавался ваш батальон и какие особые задачи перед ним ставились?
— Батальон особого назначения создавался в начале 90-х годов — в те времена во всех силовых структурах появлялись спецподразделения по борьбе с криминалом. ГАИ СССР решило создать спецподразделение в своей структуре, и таким образом в 1993—1994 году на свет появился БОН. По статусу мы является непосредственным резервом ГУ ГИБДД России и имеем прямое подчинение данному силовому ведомству.
— Так какие же вы функции выполняете?
— Разные. Занимаемся вопросами обеспечения безопасности дорожного движения, оказываем практическую помощь в борьбе с организованной преступностью, препятствуем легализации криминального транспорта, обеспечиваем безопасность при проведении каких-либо значимых политических мероприятий. Что я имею в виду? Первая наша командировка — в Ставропольский край, где мы помогали местной милиции обеспечивать порядок на дорогах и бороться с угонами. После Ставрополья — Санкт-Петербург, затем Ленинградская область, Смоленск, Псков… Нас отправляли работать туда, где складывалась наиболее тяжелая дорожная обстановка и где наблюдался рост автоворовства. Когда в сентябре 1994 года начался военный конфликт между ингушами и осетинами, 20 человек из БОНа совместно с другими службами МВД России были направлены в гущу событий для предотвращения межнациональной розни.
— И для чего же отправили туда ваших бойцов — отлавливать нарушителей ПДД или воевать?
— Защищать интересы родины: нужно было предотвращать кровопролитие и сдерживать агрессию обеих сторон.
— Эта командировка обошлась без потерь?
— Если можно так сказать, потери были временные — в Ингушетии моих ребят шесть раз брали в плен. Все обошлось без жертв, правда, были ранения и масса неприятных моментов. В кавказских республиках очень велик авторитет старейшин, и если они скажут расстрелять — это исполнят неукоснительно без суда и следствия. Так вот, двоих инспекторов БОНа взяли в плен, и старейшины приговорили их к расстрелу. К счастью, за несколько часов до исполнения приговора успели подъехать бронетранспортеры со спецназом и солдатами и освободить моих ребят.
— Да, бойцы побывали на волосок от смерти. После этого инцидента они не ушли из БОНа?
— Нет, работают до сих пор. Кстати, получили правительственные награды и повышения по службе. У нас в БОНе работают исключительные люди — таких надо поискать.
— Боновцы довольно часто ездят в «горячие точки». Как относятся родные и близкие боновцев к этим командировкам?
— С пониманием. Хотя однажды родня устроила настоящий бунт: мы должны были ехать в осажденный боевиками Буденновск, и у ворот батальона выстроилась толпа из жен и матерей. Женщины наотрез отказывались отпускать ребят. Когда сказал, что старшим поеду лично я, близкие успокоились и расступились.
— И вы поехали?
— Я — человек слова. Разумеется, поехал.
— Какая самая памятная «горячая» командировка?
— Буденновск и сопровождение автобусов с заложниками. Сложная командировка была в 1995-м. Тогда началась война в Чечне, и 40 боновцев отправились служить на границу Дагестана с Чечней.
— Неужели силами дагестанской милиции невозможно было обойтись?
— Если бы было можно, то там нас не было. Посчитайте сами: 36 блок-постов, на каждом посту по 36 человек — итого 1296 человек. Дежурство круглосуточное. Помимо блок-постов сотрудники милиции должны дежурить в городах и селах и там обеспечивать порядок. Так что силами дагестанской милиции сдержать боевиков не удалось бы. Кстати, хотел бы отметить гостеприимство дагестанцев: местные жители подкармливали нас — приносили барашков, овощи. Давал продукты и рыбозавод. Поддерживали нас кто чем мог.
— А непосредственно в военных действиях БОН участвовал?
— В 1996 году, когда Салман Радуев ночью занял Буденновск, мои ребята «выкуривали» его группу из занимаемых позиций и, как говорится, нюхнули там пороха. За проведение этой операции 16 человек наградили правительственными наградами.
— Когда у вас следующая поездка в зону конфликта?
— В конце марта едем во Владикавказ на шесть месяцев поддерживать правопорядок. К сожалению, конфликт между Ингушетией и Осетией никак не исчерпает себя.
— За поездки в «горячие точки» вам что-нибудь доплачивают?
— Нет, никаких надбавок мы не получаем. А хотелось бы. Согласитесь, что 104 рубля на день — это очень мало. К примеру, обед во Владикавказе, если брать по минимуму, стоит 75—80 рублей. На завтрак и ужин остается около 25 рублей. А если кто-то курит, то соответственно и сигареты нужно приобрести. Я ставил перед руководством вопрос о повышении командировочных, но пока ответа не последовало.
— В командировки на Северный Кавказ на каких автомобилях ездите, неужели гробите иномарки?
— Конечно же, нет. Туда ездим на отечественных машинах, поскольку только они способны выдержать плохие дороги и низкокачественный бензин. К тому же они ремонтопригодны, что немаловажно в полевых условиях.
— Вас называют гаишным спецназом. По каким критериям вы отбираете людей в батальон?
— Прежде чем попасть к нам, человек должен отслужить в ГАИ или, в порядке исключения, в иной силовой структуре не менее трех лет. Мы просматриваем личные дела, проводим беседы с кандидатами. Сейчас у нас идет набор, и на 50 мест претендуют 116 человек. Предпочтение отдаем спортсменам. Есть и по возрасту ограничения — стараемся подобрать ребят до 30 лет. Опыт вождения автомобиля обязателен.
— Текучесть кадров большая?
— Сам уходить никто не хочет. Несмотря на все тяготы и лишения, за места ребята держатся. Мы считаемся гаишной элитой, у нас очень дружный коллектив.
— А какого бы человека вы не хотели видеть в рядах батальона?
— Нытика.
— Боновцы получают большую зарплату в сравнении с остальными сотрудниками ГАИ или как все?
— Сейчас мы получаем наравне с остальными. Единственная для нас льгота — это четыре года службы считаются как пять лет.
— Занимается ли ваше подразделение сопровождением официальных делегаций и первых лиц государства?
— Мы этим не занимаемся на постоянной основе, но, являясь резервом МВД, по приходу соответствующей заявки всегда готовы обеспечить подобное сопровождение.
— Боновцы считаются лучшими гаишными водителями. Случалось ли им попадать в ДТП?
— Мы прошли водительские курсы при «Mercedes» по вождению машин этой марки. Вдобавок ко всему недавно закончили курсы в «Школе высшего водительского мастерства» у профессора Цыганкова. Все наши ребята отлично подготовлены, и во время несения службы, не сглазить бы, аварий не случалось.
— Насколько я знаю, вы каждый год участвуете в международных гоночных соревнованиях и автомногоборьях. Как выглядят боновцы на фоне дорожных полицейских других государств?
— Мои ребята показывают достойные результаты — практически всегда занимаем призовые места, так что трофеев у нас много.
— БОН, пожалуй, — самое укомплектованное подразделение ГАИ в России. Чья это заслуга?
— Приказом было определено, что БОН должен быть укомплектован по положенности мотострелкового подразделения.
— Чего из технических новинок не хватает для полного счастья?
— Приборов видеофиксации нарушений «Сокол-Виза», хотелось бы обзавестись «Газелью», оборудованной системой «Поток» для считывания номеров движущихся в потоке авто, что помогло бы нам при проведении специальных мероприятий выявлять больше криминального транспорта.
— Кстати, о криминальном транспорте. Много ли выявляете?
— Достаточно. Примером тому — последняя поездка в Ингушетию. За несколько недель до выборов мы производили так называемую зачистку. В ходе операции выявили 68 угнанных автомобилей, состоящих на учете в Москве и Московской области. На этой почве были серьезные скандалы, которые чуть ли не доходили до перестрелки — владельцы криминального транспорта не хотели отдавать автомобили.