Де-факто Владимир ФЕДОРОВ — генерал-лейтенант милиции, пока еще начальник ГУ ГИБДД МВД РФ — стал сенатором 4 января. Де-юре вопрос не решен до сих пор. Верхняя палата парламента должна утвердить его в этом статусе 29 января. Однако уже сейчас генерал активно и весьма успешно решает проблемы Карелии — республики, направившей его в Совет Федерации. Впрочем, акцентироваться исключительно на лоббировании интересов своей малой родины Владимир Александрович не собирается. Есть, говорит, не менее важные проблемы у страны, которые я как законодатель должен помочь решить. Чем собирается заняться высокопоставленный милицейский чиновник в высших эшелонах власти, попытался узнать корреспондент еженедельника “МКмобиль” Александр РОСТАРЧУК.
За 12 лет вы “пересидели” 8 министров, хотя со многими из них отношения у вас были, мягко говоря, прохладные...
— Ну, разные.
— Тем не менее вам удавалось оставаться на должности начальника ГУ ГИБДД России, хотя на этот пост стремились многие и министры были не против вас сменить. В чем секрет такого долголетия?
— Начнем с того, что я ни к кому и никогда близко “не прислонялся”. Любимчиком не был ни у Ерина, ни у Степашина, ни у остальных. Не играл с ними в теннис, в футбол, в походы не ходил... Сказать, что я чей-то человек, — нельзя. Естественно, с какими-то министрами были отношения лучше, чем с другими. С некоторыми и чисто человеческие отношения возникали, а не только рабочие. С кем-то — натянутые. Например, Куликов (однажды объявивший мне взыскание) в своей книге написал, что Федоров — высокий профессионал. Да и концепция реформирования ГАИ утверждалась при нем. Поддержка-то была, пусть и имели место напряженные отношения, критика жесткая. А когда есть поддержка, то и работать приятно. И сегодня Борис Грызлов заявляет, что, мол, мне приятно с тобой работать, оставайся. Просто я сам понимаю, что надо уходить. И не останусь хотя бы потому, что теперь, в связи с возрастом, буду вынужден каждый год писать рапорт о продлении срока службы.
— И в чем проблема?
— Я ни разу не писал, но, думаю, психологически это очень тяжело. Представьте: вдруг “злые ветры подуют”, и рапорт не подпишут. Это как плевок в душу. Если бы со мной контракт какой-либо заключали, то другое дело: может быть, я бы и подумал. А тут каждый год должен просить руководство: продлите, пожалуйста... Считаю, что за эти годы заслужил другое обращение. Хотя и понимаю, что это не оскорбление, а точное следование законам. Такая система.
— И все-таки, Владимир Александрович, о добровольности вашего ухода с поста начальника ГУ ГИБДД МВД РФ ходит достаточно сплетен. Мало кто верит, что это решение вы приняли самостоятельно. Многие видят в вашей отставке “ленинградский след”. Тем более что в обойме ваших заместителей относительно недавно появился питерец — Виктор Кирьянов, бывший до этого начальником УГИБДД УВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области...
— Ухожу только потому, что понимаю: 12 лет на одном месте — это очень много и очень долго. Даже наука об управлении, которую я учил в Академии МВД в свое время, говорит о том, что больше семи лет работать на одном месте нельзя. Надо менять кресло. Я это по себе чувствую: определенные и не всегда полезные делу стереотипы возникают, какая-то расслабляющая привыкаемость... Кроме того, регулярные выпады против меня (а они идут уже не первый год) мешают продвижению моих идей по службе. Поэтому и решил уйти. Сам, подчеркиваю, решил, сам! А что качается Виктора Кирьянова, то его переход в центральный аппарат — моя идея. И я рад, что министр ее поддержал.
— Тем не менее это решение вам “помогли” принять. То наезды Счетной палаты, то скандал полугодовой давности — до конца, кстати сказать, не разрешившийся до сих пор — о дикой коррупции в столичной ГИБДД...
— Да, в прессе тогда появились сообщения, что по результатам проверки столичной прокуратурой совместно со Службой собственной безопасности МВД России подразделений ГАИ Москвы возбуждено 450 уголовных дел, что “всех посадят” — чуть ли не тысячу человек... Однако мимо журналистов как-то прошло то обстоятельство, что эти дела возбуждались не против сотрудников милиции, а против собственников нерастаможенных машин, машин с перебитыми номерами или поддельными документами. Другое дело, что эти дела должны были быть инициированы сотрудниками МРЭО и ОВД в свое время, а не в результате высокой проверки. Но что в сухом остатке? Пока к дисциплинарной ответственности привлекли 47 сотрудников органов, но только четверо из них — работники регистрационных подразделений ГИБДД. Что же касается ответственности уголовной, то, как официально сообщил мне первый заместитель прокурора Москвы, государственный советник юстиции 3-го класса г-н Синельщиков, “до настоящего времени круг лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых, не определен”.
— Вот я и говорю: вас “уходили”...
— За всеми, как вы говорите, наездами на меня кроется попытка показать, что служба находится в развале, что надо менять курс... Мол, не только сам Федоров плохой человек, но и организованная им система, причем сверху донизу. И меня больше всего волнует, что после моей отставки начнут “ходить” по службе. Я не считаю, что автоинспекция идеально организована, но уверен: за последние годы многое сделано.
— Лучший способ сменить курс — назначить нового капитана. И, говорят, на ваше место может прийти человек со стороны, а не рекомендованный вами заместитель.
— Даже если и так, то, надеюсь, он не будет ломать службу, которая, как никакая другая, находится на виду у населения. Начальник — это публичный человек. Конечно, он обязан знать, куда вести корабль. Но пахать должны замы. Я своими доволен: каждый свою линию знает, они не дилетанты, сомнений никаких нет — все действительно толковые люди, и, думаю, мой сменщик должен на них опереться.
— Но если предположить, что придет действительно совершенно посторонний человек, как сложится судьба современной ГАИ, и ваших в том числе заместителей?
— Что, будем сейчас заниматься гаданием?.. После великого Лукьянова (считается создателем ГАИ. — Ред.) инспекцию возглавляли люди, никогда в ней не работавшие. Но, к их чести, они не развалили службу. Многие, кто пришел с Лукьяновым, и сегодня работают в главке. Его преемники и нового ничего не привнесли, но и ничего не сломали. Так что сейчас нечего гадать, кто придет. Я буду просить и уже прошу министра, чтобы это был один из моих заместителей, чтобы была преемственность. Мне представляется, разработанная концепция реформирования ГАИ—ГИБДД и сегодня жива. В частности, министром подписан приказ в целом по штатному строению МВД России. Там уже предусмотрены полностью офицерские должности у нас. В этом году предстоит огромная работа. Его надо посвятить переводу ДПС на офицерскую основу. Впрочем, в новом статусе я не собираюсь оставлять эту проблему.
— А почему перенеслось ваше утверждение в Совете Федерации с 15-го на 29 января? Вражеские козни?..
— Дело не во мне. Как мне объяснили будущие коллеги, к 15 января у них на повестке дня, кроме утверждения моей персоны, не оказалось ни одного вопроса. Согласитесь, смешно было бы собирать всю верхнюю палату из-за одного Федорова.
— Другими словами — техническая заминка, и через несколько дней вы станете полноправным сенатором. От Карелии. Замерзающей республики...
— Первое, что я сделал, когда вернулся из отпуска, позвонил председателю правительства Карелии Павлу Чернову: чем я могу помочь? Выяснилось, что реально — только лоббированием. И на днях мы уже встречались с Николаем Кошманом, председателем Госстроя. Общался и с Игорем Слюняевым — 1-м заместителем министра транспорта России. Вот официальное письмо к нему: я его (вместе со вторым сенатором от Карелии В. Степановым и председателем думского комитета по северу В. Пивненко) уже как сенатор подписал. Хотя, может, еще и не имею на это юридического права, но моральное — однозначно. Просили мы у него дополнительные деньги, на что он отреагировал — 250 миллионов выделил. Здесь ситуация такая. Ведется реконструкция и магистральный ремонт дороги на Мурманск в Карелии. Есть участок — 10 км. В прошлом году основные работы сделали, щебенкой даже засыпали, а на этот год денег не выделили. Если год держать эти 10 км под движением — вся работа псу под хвост. Значит, надо было 94 миллиона, чтобы закончить участок. 157 миллионов требовалось на юге, под Петрозаводском. Там тоже аварийная обстановка...
— С почином вас! Но вы уверены, что так будет всегда? Вот, например, сидит в верхней палате от Москвы господин Никольский. Что он делает — никому не известно, однако город, скажем, лишается субвенций на дорожное строительство. Вас не пугает подобная перспектива?
— Не думаю, что у Федорова все будет получаться. Но ведь в сенате представлены по два человека от каждого региона. Мой напарник — бывший председатель правительства Карелии Виктор Степанов. Он знает республику намного лучше, чем я. Я все-таки последние 13 лет в Москве жил. Неплохо представлена республика и в Думе. К тому же, скажу честно, рассчитываю на некоторые свои связи. Конечно, когда уйду из ГИБДД, многие двери для меня закроются. Это естественно. Но пока все на слуху, постараюсь помочь “своей” республике. А потом, может быть, останутся какие-то дружеские отношения, и спасибо тем людям, которые их сохранят. Впрочем, лоббистская деятельность не должна стать основной моей работой. Конечно, карельские проблемы — это карельские проблемы, но у меня есть желание заняться автомобильной жизнью страны.
— То есть фактически продолжать нынешнюю свою работу?
— И даже чуть шире. Лоббировать, например, интересы того же Минтранса. И оказывать помощь в прохождении законов. Смотрите: вот устав автомобильного транспорта. Но он еще с советских времен, утвержден приказом. Нужен закон. И он есть, но несколько лет не может выйти даже на первое чтение.
А взять ту же транспортную инспекцию. К этой структуре очень много вопросов. Она создавалась как инспекция на всех видах транспорта. В итоге же съежилась до автомобильного, где фактически выполняет роль лицензионной службы и во многом дублирует ГИБДД. Зачем?! Транспортные инспекторы форму себе пошили, ремни навесили, генералами собственными обзавелись... Но надо ли это государству российскому? Пусть на меня не обижаются транспортники, но это не дело — иметь в стране две организации, контролирующие человека за рулем. Это нонсенс, это глупость, этого нигде нет! И водителя мы дезориентируем, и деньги налогоплательщиков расходуем неэффективно. Должна быть обыкновенная лицензионная палата. Хотя многие регионы право лицензирования внутренних перевозок вообще забрали себе — в соответствии с Законом о местном самоуправлении. И зачем тогда вообще нужно это образование?.. Региональные власти лучше знают, сколько им необходимо автобусных маршрутов, маршруток, такси, сколько лицензий на эти виды деятельности выдавать. Не хватает только механизма контроля за перевозчиками.
А наше дорожное хозяйство? Вот где авгиевы конюшни! Все, что мы сумели сделать за 12 лет в плане законодательной базы, — принять Закон РФ “О безопасности дорожного движения”. Но сегодня это — мягко говоря, “рамочный” и уже устаревший документ. Как флаг он, конечно, флаг, но закона-то о дорогах нет. О самих дорогах...
— А он нужен?
— Более чем. Возьму только один аспект — финансовый. Хотя я и не великий специалист во всех этих делах, но вникну и разберусь. Так вот, закон может определить порядок финансирования дорожной отрасли отдельной главой, чем, вполне возможно, в значительной степени снизит вечную нехватку денег на строительство новых трасс, ремонт уже существующих. Ведь с финансированием у нас же чехарда: то есть федеральный дорожный фонд, то его деятельность приостанавливают, то ликвидируют... В итоге имеем то, что имеем. Вот, например, Юрий Михайлович Лужков принципиально не заканчивает два километра до Внукова. Ждет субвенций. Но вот дождется ли? А страдают от подобных “битв титанов” простые люди.
— Дороги, транспортники... А про новый КоАП РФ вы не забыли? Помнится, у вас к нему много претензий имелось...
— Административный кодекс люблю, можно сказать, с детства. Я не шучу. Долго и профессионально им занимался — и, наоборот, став начальником, стал уделять ему меньше внимания. А ведь мои первые работы посвящены административной практике. Первое место по Академии МВД я занял за научную работу именно по этой теме. И то, что нынешний КоАП требует коррекции, — мне очевидно. Попытаюсь его изменить.
— Сейчас есть уже какие-то предложения, с которыми вы выступите, став сенатором?
— Честно говоря, не сразу: мне нужно определиться для начала.
— И все же: когда можно ждать первой законодательной инициативы от сенатора Федорова?
— Я не знаю технологии работы верхней палаты. Необходимо разобраться. Например, не совсем понимаю, почему нашего сенатора сегодня сильно-то не видно...
— Вообще не видно.
— Господа думцы — практически все на виду и на слуху. Из сенаторов широкая публика знает в лучшем случае первого среди равных — господина Миронова...
— Не говорит ли это о, мягко говоря, не очень энергичной работе сената? Хотя верхнюю палату нередко называют ОТК: что депутаты ей подсунут, то она, не задумываясь, и проштампует. Невеселая работа...
— Я не могу сейчас оценивать: действительно не знаю технологии. То, что право законодательной инициативы у сенаторов есть, — сомнений не вызывает. А вот как оно используется — надо посмотреть. Чтобы не получилось: пришел “на новенького” — и уже претендуешь на должность чуть ли не председателя палаты. Зачем мне это надо?! Я не в том плане, что иду туда отлежаться и отоспаться, хотя и это тоже: субботы станут выходными, наконец... Надо, короче говоря, осмотреться. Задел в голове есть, а уж как дело пойдет, в какой комитет “пропишусь” — пока не знаю.
— То есть придется еще поучиться немножко?
— Учиться я люблю.
— А если окажется, что в сенате никому не принято светиться, кроме первого лица? Вы тогда перестанете быть публичным политиком — тем, кем вас все видели и знают.
— Вопрос сложный. Ведь туда довольно много публичных политиков попало и... пропало. Надо посмотреть: из-за чего? Может, и правильно сделали. Но для автомобильной общественности я постараюсь оставаться на виду. С другой стороны, чего я полезу в экономические вопросы, если я их не знаю? Изображать из себя знатока экономики или русского устного?.. Это глупость, я считаю. Мне бы не хотелось растекаться мыслью по древу, не хотелось бы выпижониваться. Надо понять систему работы, надо с коллегами-сотоварищами пообщаться. Я понимаю, у них там много хитросплетений. Про разные течения, рифы и мели в МВД я знаю, ориентируюсь, еще кое-кого стараюсь научить ими пользоваться. А в парламенте я — чистый лист. Так что пока собираю информацию. Всех слушаю, ничего никому не обещаю.
— В каком комитете вы себя видите?
— Честно говоря, не знаю. Делить шкуру неубитого медведя... Есть место моего предшественника в Комитете по экономической политике и в комиссии по взаимодействию со Счетной палатой. Ну, со Счетной палатой я могу повзаимодействовать.
— Зуб-то на нее затаили?
— То, что сделала Счетная палата в ГИБДД, — куча информации негодного, скажем так, свойства. И обижаться нечего. Заказанный выпад против меня в частности и инспекции в целом.
— Боюсь, что с вашим уходом ГАИ опять закроется от народа. Ваши подчиненные не очень-то любят общаться с журналистами...
— Надеюсь, что придет человек открытый, и руководители инспекции на местах поймут, что традиция публичности в инспекции продолжается. Тем более, и президент, и министр внутренних дел говорят о необходимости повышения доверия населения к органам. Ни в коем случае нельзя бросать это направление нашей работы. Если мы спрячемся, как в скорлупу, — люди нас не поймут. Тем более при наших недостатках, которые действительно есть. Вопросы надо снимать, людям разъяснять, пытаться отвечать и быстро реагировать на возникающие неприятности. Чем быстрее реакция, тем больше доверие людей. На каждую публикацию, если она конструктивна, мы стараемся ответить. Не только защитить честь мундира, но и толком разобраться в ситуации, помочь.
— Сенаторствовать вам всего 3,5 года — срок небольшой. А что потом: пойдете в губернаторы, в президенты той же Карелии?
— Наперед не загадываю. Но в бизнес или губернаторы не пойду — точно. Генерал-губернатор — это не для меня. Совсем другой склад, другие подходы. Не собираюсь возвращаться и в МВД. Будучи сенатором, я мог бы оставаться в резерве министерства, чтобы вернуться, но подам в отставку.
— А пока будете ездить с мигалками?
— Мне не положено. В сенате на спецсигналы имеют право только председатель палаты, его заместители, руководители аппарата и секретариата. Но если дослужусь до мигалки — отказываться не стану: она же законно установлена.
— Зная ваши трудоголизм и честолюбие, можно предположить...
— Там много достойных людей. Хотя ротация идет...