В Москве участились случаи, когда сотрудники ГАИ пытаются обвинить трезвого водителя в употреблении алкоголя за рулем. В принципе мотивы ясны: с принятием нового КоАП пьянка сегодня (как превышение скорости и выезд на встречную полосу) — та редкая возможность, за которую можно безоговорочно привлекать к ответственности.
Да и пресловутых планов еще никто не отменял.
Разумеется, у нас не обходится и без перегибов: пытаются наказать невиновного. Мы расскажем очень показательную историю. Она произошла два года назад, но такие дела срока давности не имеют. Да и чужой опыт может оказаться весьма полезным...
Один из наших читателей, назовем его Иваном Костиным, 16 марта 2001 года около часа ночи возвращался с работы домой. Нужно сказать, что Костин — весьма законопослушный гражданин и вообще не пьет алкогольных напитков. На посту ГАИ на Можайском шоссе автомобиль Ивана остановили сотрудники 1-го отдела ДПС на спецтрассе. После беглого осмотра документов гаишники вдруг заявили, что наш герой безнадежно пьян.
Отобрав документы и ключи от машины, гаишники усадили “нарушителя” в патрульный “жигуль” и повезли на медицинское освидетельствование. Нельзя сказать, что Костин спокойно отнесся к несостоятельному обвинению. Но гаишники на все его возмущенные реплики реагировали односложно: врач разберется.
Первым в кабинет экспертизы в 4-м Сетуньском проезде зашел инспектор и о чем-то быстро пошептался с врачом Ляшевой. Последняя, с весьма недружелюбным выражением лица, взяла со стола прибор и приказала: “Дуй!” Костин обратил внимание, что на алкотестер мундштук уже был установлен. Вообще-то эта штука предназначена для одноразового использования, и если не учитывать элементарные гигиенические соображения, то дуть в него после предыдущего клиента — значит получить заведомо ложные показания. На справедливое замечание Ивана врач отреагировала быстро и неожиданно: “Ах, так! Значит, вы отказываетесь проходить медицинское освидетельствование!” Тут же составила акт, где записала диагноз: “Алкогольное опьянение”. Возмущенный Костин долго думал, а потом поймал такси и поехал искать другого врача, чтобы самостоятельно провести независимое исследование.
Как и ожидалось, при повторном освидетельствовании в кабинете в Старопетровском проезде у нашего бедолаги не обнаружили признаков употребления алкоголя, о чем и составили надлежащий акт. Наутро автовладелец отправился в Городскую контрольную комиссию экспертизы опьянения (есть у нас и такая!) и потребовал прокомментировать два взаимоисключающих акта медицинского освидетельствования. Ответ от председателя комиссии товарища Шуляка он получил в письменной форме 21 марта 2001 года: “Расхождений в этих двух протоколах нет, так как за 3 часа 45 минут (промежуток времени между двумя экспертизами. — Ред.) могло произойти естественное вытрезвление...” С этим “диагнозом” Иван поехал в Комитет здравоохранения Москвы. Но 29 августа 2001 года получил очередной письменный “отлуп”: “Комитет “не правомочен отменять решения Городской контрольной комиссии”. А кто же тогда?! Все, подумал Костин, теперь только в суд, самый гуманный в мире. Не хотят по-плохому, будет еще хуже.
Для ведения дела в суде оболганный водитель обратился в Коллегию Правовой Защиты автовладельцев, специалисты которой составили ему грамотную жалобу в Зюзинский межмуниципальный суд Москвы.
Согласно приказу Комитета здравоохранения Правительства Москвы от 26 июня 1997 года № 340 “основой медицинского заключения о наличии алкогольного опьянения должны служить данные всестороннего медицинского освидетельствования (выдыхаемого воздуха, мочи, крови)”. На практике “основой” служит так называемая клиническая картина. Это когда врач по субъективным впечатлениям делает вывод о состоянии подозреваемого. Нередко клиническую картину выясняют достаточно жесткими методами. Водителя заставляют вставать в позу Ромберга (ноги вместе, руки вытянуты вперед), вычитать(!) цифру 7 последовательно из 100 или десять секунд вертеться вокруг своей оси, а потом неподвижно глядеть на какой-либо предмет в руках врача. Согласитесь, и в трезвом состоянии многим такие упражнения проделать сложно.
После описания в акте освидетельствования “клиники” водителю дают подышать в прибор. Их два типа: алкометр (выдает распечатку результатов анализа) и алкотестер, высвечивающий цифры на экране. “Клиника” и показания приборов в подавляющем большинстве считаются необходимым и достаточным условием для вынесения диагноза.
Вот теперь самое интересное. Общеупотребимое понятие “пьяный” у врачей и милиции растянуто на несколько пунктов: трезв, признаков опьянения нет (0,02); установлен факт употребления алкоголя, признаков опьянения не выявлено (0,02—1); алкогольное опьянение легкой (1—2), средней (2—3), тяжелой (3—4) степени или алкогольная кома (выше 4). В скобках указаны значения в промилле. Понятно, что каждому состоянию по показанию приборов должна соответствовать своя клиническая картина.
Та клиническая картина, что описал врач в акте освидетельствования Костина (возбужденное, агрессивное состояние, настроение неустойчивое, дезориентирован в обстоятельствах, ситуации, учащенное дыхание, пошатывание при ходьбе, резкий запах алкоголя изо рта), полностью относится к средней степени опьянения. Тем не менее врач записала “легкая”. В своей жалобе обвиняемый в пьянке за рулем сделал на основании действующих медицинских методик простой расчет. Выход алкоголя из организма (то, что эскулапы назвали “естественным протрезвлением”) происходит с постоянной скоростью 0,1—0,16 промилле в час. Поэтому если бы у него и была даже минимальная степень опьянения в 1,0 промилле, что соответствует клинике легкой стадии, записанной в акте освидетельствования, то через 3 часа 45 минут при анализе мочи у него нашлось бы никак не менее 0,4—0,6 промилле!
В своей жалобе истец указал на то, что ГКК лишь оценила заполнение двух актов медицинского освидетельствования вместо проведения объективного разбирательства с участием “противоборствующих” сторон. Городская комиссия была заинтересована в “корпоративном интересе” — объявить Костина виновным, поскольку в противном случае пришлось бы уличить в профнепригодности своего врача.
Суд, состоявшийся 4 декабря 2001 года, учел все и признал выводы комиссии необоснованными: “...суд приходит к выводу о том, что... заключение в протоколе №2349 о нахождении Костина в 1 час
35 минут в состоянии алкогольного опьянения... неправомерно и не соответствует реальному психофизическому состоянию заявителя...” Таким образом, жалоба была полностью удовлетворена, и гаишники были вынуждены вернуть ему “права”.