Весна. Засуетился охотник, забеспокоился, озаботился ежегодными проблемами: куда махнуть на зорьки с подсадной? Где постоять на вальдшнепиной тяге? В каких краях еще сохранились хорошие тока?
А не попытать ли удачи на гусиных присадах? Нет, увы, ответов на эти вопросы, потому как охота — вещь непредсказуемая.
Повезет — будешь с фартом, а на нет — и суда нет.
Зато вполне предсказуемо то, что ждет охотничка на пути к заветным местам тяг, токов и прочих присад. Совсем заскучавшая после закрытия зимней охоты ГАИ пробудилась, взбодрилась на весеннем солнышке, встрепенулась и открыла свою охоту на нашего брата-охотника. Ведь она — милиция наша — теперь меня не бережет, она меня стережет, а точнее, подстерегает. Оно и понятно. Что им впрямь, бедолагам, делать на их контрольных пунктах вдоль трасс? Ну тормознули десяток трейлеров, сверили по компьютеру дюжину номеров у частников, штрафанули ошалелого лихача, не заметившего предупреждающий знак: одна тоска да рутина. А тут “потянул” вооруженный народец и сколько возможностей явил для неформального общения, бесед светских, ознакомления с оружейными диковинами. А сколько поводов “власть употребить”?
Еду к себе в Костромскую область на охоту, только из Москвы вылетел по Ярославке, темень еще. Приближаюсь к первому посту, глядь, а трое гаишников уже знак “Стоп” подвешивают. Что делать, подтормаживаю и останавливаюсь, как положено. Они и не глядят на меня. Хорошо, думаю, не проснулись еще, пронесло от общения. А тут один из них захохотал в голос прямо у приоткрытого стекла машины. Собачка моя, Габи, как зашлась в лае, прямо выпрыгивает в щель от ярости. Гляжу, оживились стражи дорожно-постовой службы. Один жезлом правит, чтоб вправо шел. Не ослушаешься же.
— Документы. Что за собачка?
— Курцхаар, — отвечаю. — Легавая.
Переглянулись, то ли за намек приняли, то ли за грубость:
— Охотничья, что ль?
— Да, конечно.
— Ага, значит, и ружье везете?
— Везу, — обреченно полез за документами на оружие и охотничьим билетом.
— Что ж, доставайте, поглядим.
— Помилосердствуйте, мужики! Мне еще пятьсот верст пилить, а ружья на самом дне багажника, все шмотки выгружать.
Не помогло. Пока нашел какие-то картонки, чтобы не в придорожную пыль скарб выкладывать, пока разгрузился, пока они три ствола переписали в книгу, пока ответил на все “зачем?” и “почему?”, пока уложился снова, прошел битый час.
Солнышко уже встало, бьет прямо в глаза, досадую, что потерял время, счастье хоть дорога пустая. Гляжу, впереди у обочины стоят два “жигуленка”, а около — группа молодых ребят. Вот они спешно разобрались по машинам. Одно авто буквально подрезало меня, но проскочило левее и поехало вровень. Другое оказалось справа и тоже следовало параллельно. Из левой машины мне что-то кричат и призывают знаками рулить к обочине. Я поначалу не врубился, подумал, что мне показывают на какую-то неисправность… Но тут обратил внимание на лица пассажиров обеих машин. Ошибиться было невозможно. Шла охота. В каждой машине — по пять загонщиков. Доселе незнакомое ощущение себя в качестве преследуемой дичи подсказало единственно возможное решение — не останавливаться добровольно и не дать въехать себе под капот. Стараюсь, но кто знает, что получится. Тут слышу сзади надсадный и требовательный сигнал: на всю нашу компашку угрожающе надвигается рейсовый “Икарус”. Правый загонщик отвернул в сторону, и автобус прошелестел мимо. Упустить спасительный шанс было бы глупо. Мгновенно пристраиваюсь в задний бампер дорожному мастодонту и молю бога, чтобы шофер не затормозил. Преследователи практически сразу же съехали к обочине. Не могу утверждать, что меня “подставили” гаишники. Но и не исключаю. Сообщения прессы, телепередачи, посвященные криминальной теме, свидетельствуют: ни одной банды без участия родной милиции.
Прошлым летом на пути в костромскую деревню меня останавливали пять раз: на уже знакомом КП, дальше у Переславля-Залесского, на въезде в Ярославль, на выезде (в Туношне) и на выезде из Костромы. Те же досужие разговоры, то же незнание оружия (долгие поиски номера), та же неподготовленность места для подобных манипуляций. Я уже не говорю о том, что шмотки остаются на дороге без присмотра. Но иной раз дожидаешься своей очереди в окружении других машин, среди людей, чьих помыслов ты не знаешь, не ведаешь. Но им-то видно, сколько стволов ты везешь, какие они, сколько человек в машине. Вот и поезжай, охотничек, на тягу со спокойной душой.
И что самое интересное в этой истории. Конечно же, претензий к гаишникам на дорогах быть не должно — они выполняют должностные инструкции. Но те умные головы, что их составляют, визируют, согласовывают и утверждают (полковники и генералы, поди!), должны же были задуматься о нашей безопасности. Ангарчик там какой для конфиденциальности действа или еще что? Да и логика нормативных актов невнятна — по их же, милицейской, статистике зарегистрированное охотничье оружие практически не участвует в криминале. Так из-за чего сыр-бор? Или имитация кипучей деятельности, или, боюсь подумать, скрытая помощь в незаконном овладении оружием.
Наконец, что хочу посоветовать собратьям по страсти. Выезжайте на праздник свой без форсу, поскромней. Начинайте маскироваться под рядового обывателя еще дома — не напяливайте камуфляж в дорогу. Собачку перед постом уложите пониже — тоже спровоцирует досадное любопытство. И поменьше праздника на физиономии — не любят они нас, довольных.
Проверка автотранспорта на предмет перевозки оружия и его соответствия предъявляемым документам производится работниками ГАИ на основании “Инструкции по организации работы органов внутренних дел по контролю за оборотом гражданского и служебного оружия и патронов к нему на территории Российской Федерации” (с изменениями от 27.06.2003 и от 24.12.2003), являющейся приложением к приказу МВД РФ от 12.04.1999. Эти документы в том числе предписывают служивым “производить осмотр оружия в местах его производства, торговли и хранения (в том числе при экспонировании, транспортировке, перевозке и уничтожении)”.