— Андрей Юрьевич, Москва теперь не большой город, а очень большой. Что изменилось в работе департамента?
— Очень не хватает людских ресурсов, грамотных проектировщиков, строителей.
— Из-за границы будете приглашать специалистов?
— Если понадобится, будем. Но есть нюансы. Никакой переводчик без знания дисциплины не сможет точно донести суть проблемы. Плюс к тому в России и за рубежом разные нормы, правила, методы расчетов. Другое дело, что за рубежом более мобильные информационные системы, все происходит быстрее. Уровень технологического оснащения в несколько раз выше.
— Сколько лет потребуется на улучшение дорожной ситуации в Москве?
— Вопрос непростой. Москва отстает в плане инфраструктуры лет на 20. То, чем мы занимаемся сейчас, нужно было делать 20 лет назад. Да, МКАД реконструировалась, Третье транспортное кольцо (ТТК) строилось. Но все это не поспевало за лавинообразным ростом автомобильного парка. ТТК стало напоминать большую организованную парковку. Съезды спроектированы в усеченном режиме, без полос разгона и потому сегодня уже не эффективны. Следовательно, их нужно «расшивать». Но прежде займемся реконструкцией МКАД, которая фактически стала огромным торговым проспектом, потеряв функцию скоростной трассы.
— Почему город отказался от строительства четвертого транспортного кольца?
— Четвертое кольцо в том виде, в котором оно было запланировано, строить пока не будем. Мы скорректируем и завершим ранее запущенный в строительство участок четвертого кольца, чтобы создать большую хорошую связку между Рязанским шоссе и шоссе Энтузиастов. Когда ее построим, приступим к соединению этого участка со Щелковским шоссе.
— Когда закончится реконструкция Ленинградки?
— Мы уже делаем Ленинградку более-менее движущейся трассой. Завершаем строительство Алабяно-Балтийского тоннеля: к концу года планируем запустить движение в одном направлении, на Большую Академическую улицу. Ленинградское шоссе мы будем реконструировать и за МКАД: планируем сделать расширение от Химок до поворота на 21-м км трассы. То же самое будем делать и на остальных вылетных трассах.
— Котлован на площади Белорусского вокзала долго будет зиять?
— Идет процесс принятия решения. Ясно одно: торговый центр здесь возводиться не будет. Одна из идей — построить то, что городу сейчас особенно нужно: многоуровневый паркинг с минимальными элементами торговых площадей — кафе, небольшими торговыми точками, газетными киосками. Скорее всего не будет развлекательного комплекса и под Пушкинской площадью. Сейчас проектировщики просчитывают варианты.
— Как вы боретесь с недобросовестными подрядчиками, которые на конкурсе снижают цены на 40–50% от стартовой стоимости лота, а потом срывают сроки сдачи объектов?
— По федеральному закону цена, которую заявляют подрядчики в ходе конкурса, является принципиальным критерием. Это — норма закона. Государство стремится сэкономить деньги, однако ценовой демпинг приводит к тому, что подрядчик не в состоянии выполнить своих обязательств перед городом. Он обещал за минимальную цену построить школу, но через несколько месяцев выясняется, что сделать это не может, потому что реальные затраты выше его предложения. Мы расторгаем контракт, проводим новый тендер — и в итоге не успеваем построить школу до начала учебного года. Поэтому, чтобы как-то бороться с этим явлением, мы ввели пошаговые выплаты на каждом этапе строительства. Впрочем, обеспечить выполнение работы в срок они тоже не смогут.
— Как планируете бороться с коррупцией на низовом уровне? Ни для кого не секрет, что в строительстве она процветает.
— Выявление коррупционеров на всех уровнях — задача прежде всего правоохранительных органов. Однако отмечу, что скорее всего речь должна идти об уровне культуры людей — нельзя, чтобы деньги были главной ценностью жизни. В Японии после землетрясения беженцам в лагерях выдавали еду. Один раз в день пакетик риса. Тысяча человек подходят и берут. Ни один не подошел второй раз. Когда такое отношение друг к другу будет в России, взяточники переведутся как класс.