32416

Колымские рассказы

На полюс холода через «Лену» и «Колыму»
Минус 64 градуса, беспробудная — меньше 4,5 часов — ночь. Это зимой. Но и летом не слаще — до плюс 30 и светло круглые сутки. Оймякон, полюс холода, самый холодный населенный пункт на Земле. Жить тут нелегко, убедиться в этом лично — не многим проще. Ваш корреспондент — убедился, отправившись в Якутию тестировать полноприводный «Соболь» в экстремальных условиях.
Изображение Колымские рассказы

От Нижнего Новгорода, где, кто не помнит, и делают «Соболей», до Оймякона 10 000 километров. ¾ из них — хорошо известные большинству россиян дороги. Поэтому я нагнал экспедицию в Чите, чтобы сполна открыть для себя неведомую Россию с загадочными трассами «Лена» и «Колыма». Да не просто загадочными — страшными, ведь ту же федеральную «Лену» в 2006 году признали самой опасной дорогой в России. Увы, с тех пор мало, что изменилось. И если вам в жизни не хватает острых ощущений — в отпуск отправляйтесь по моим стопам…

«Амурские волны»

Сразу оговорюсь: у экспедиции не было цели загнать «Соболя» в болота и бегать вокруг них с лопатами да троссами, жечь сцепление и непрестанно пользоваться лебедкой. Хотелось лишь проверить работоспособность фургонов в условиях, которые для местных водителей считаются обыденными, а нам кажутся экстримом. То есть на выносливость на обычных якутских дорогах. Именно поэтому все три автомобиля были штатной комплектации без дополнительных внедорожных опций.

Итак, коллеги забрали меня на трассе «Амур» в 20 километрах от Читы. До сих пор великие автомобильные умы бьются над загадкой — проезжал ли по ней Владимир Путин на трех «Калинах» или нет? Тем не менее, дорога была сдана именно к этому вояжу. А через какое-то время на некоторых участках (обычно на спусках, подъемах и у мостов), асфальт пошел «волнами». Посему дальнобойщики переименовали ее в «Амурские волны». Во все остальном — очень хорошая трасса с дивными пейзажами вокруг. Зелень тайги мешается с золотом сопок, степей и ярко-голубым небом. Но нам любоваться окрестностями, увы, некогда — нужно держать темп и ехать максимально быстро, поскольку финал экспедиции упирается в работу ледовой переправы через Лену у Якутска. Опоздаем — можно крупно застрять до появления паромной переправы. И это ожидание может растянуться на месяц с лишним. Да и дороги нас впереди ждут такие, что на них особо не разгонишься. Увы, но жажда скорости сыграла со мной злую шутку — при переезде через очередной мост напоролся сразу на две «амурские волны» на скорости более «сотки». Ремни предотвратили черепно-мозговую травму от встречи с потолком кабины — отделался ударом коленями о руль и ушибом «пятой точки». Однако стопроцентно должны были полететь амортизаторы, но, на удивление, «Соболь» выдержал. Кстати, на этом коварном участке никакого указателя об опасности не имелось.

«Ленины прелести»

В районе Большого Невера после грандиозной развязки мы свернули с «Амура» и мигом оказались на пыльной грунтовке. Вот она цель нашей экспедиции – та самая страшная трасса с женским именем. Поскольку и по ней, и по «Колыме» мне пришлось проехать дважды, то обобщу свои эмоции в один экскурс. Самый экстремальный участок идет по Амурской области. Пыльно до такой степени, что видимость под час нулевая, постоянные перевалы через сопки, по которым вяло ползут фуры таких же экстремалов-дальнобойщиков. Обгоны здесь чреваты и даже рация зачастую бесполезна — все равно кто-то первым должен нырять в неизвестность. Местами дорога напоминает Кавказ. Только без лихих джигитов – встретившийся мне КамАЗ с надписью «нохчо» на кабине и чеченскими номерами вел себя на дороге более чем толерантно. Чего не скажешь о юрких «япошках» — малолитражки вслепую появляются на «встречке» в клубах пыли в десятке метров перед тобой. Поначалу громко материшься, потом привыкаешь.

В Якутии перевалов гораздо меньше — дорога идет в основном по бескрайней тайге. Но горные склоны образуются тут без помощи природы — их возводят дорожники. Дело в том, что местами идет масштабное строительство, которое, по прогнозам одного из членов экспедиции, даже может закончиться лет через пять- десять. А пока технология напоминает Древний Египет: рабочие возводят из гравмасы рукотворные сопки, а водители колесами своих машин уминают покрытие. Местами есть хорошие асфальтовые участки, но они не превышают 10-20 километров: только успеешь разогнаться, как вновь перед тобой завеса из пыли. Кстати, на грунтовке никогда нельзя терять бдительности — один пропущенный мною острый камешек стоил не то что пробитой, а изорванной покрышки. Самое интересное, что я ничего не заметил — такая уж дорога. Когда мне сообщили об этом по рации проезжавшие мимо дальнобойщики, от покрышки мало что осталось.

Зона толерантности на костях

Но вот и не менее федеральная «Колыма». Отъехав километров на 50 от Якутска или Магадана, на всем ее протяжение вы не встретите ни одного придорожного полицейского. И после пересечение ледовой переправы через Лену многие водители останавливаются на специально оборудованных для этого площадках и употребляют «по стакану». Позже на трассе можно наблюдать последствия — снесенные ограждения на мостах и венки с погнутыми рулями на обочине. Отсутствие служивых объясняется на удивление просто: когда они пытаются устраивать какие-то проверки, на них тут же налетает толпа местных водил с монтажками и ломами: «сначала дорогу сделайте, потом проверяйте!». Кстати, о ломах. Этот инструмент, так же как и большая лопата, крайне необходимы на «Колыме». «Саперкой» здесь не обойдешься. Приведу конкретный пример: на обледенелом перевале перед Оймяконом застрял бензовоз и перегородил путь в обе стороны. Дорожное покрытие такое, что даже ходить по нему тяжело — ноги разъезжаются. Помощи можно ждать от пары часов до несколько дней. Пока мы, европейцы, задумчиво ходили вокруг и думали, как нам быть, практичные якуты ломами и лопатами и за полчаса подрубили в скале проход для своих «буханок». Правда, одна из них снесла фуре боковое зеркало. Но мы не ударили лицом в грязь. «Соболя» шире «буханок», но мы прошли по проложенному ими коридору между скалой и бензовозом ювелирно.

Местами «Колыма» от «Лены» ничем не отличается, разве что тут гораздо холоднее. И естественно, перевалы становятся гораздо опаснее. Но и к этому тоже привыкаешь. Есть и мистическая составляющая трассы. Дорога построена руками миллионнов заключенных. Многие из них гибли при строительстве и трасса идет буквально «по трупам» — их просто засыпали породой. Среди местных водителей есть предание, что если в тихую погоду остановиться и прислушаться, то можно услышать туберкулезный кашель зэков и мат конвойных. Поэтому в начале пути многие бросают на дорогу сигареты, куски хлеба, поливают водкой или посыпают чаем – отрадой зэка. Это своеобразная благодарность узникам-строителям.

Но вернемся к «полицейским проблемам». В Якутии они все-таки есть: собственно в Якутске они водятся в изобилии. Затем их можно встретить на посту при въезде-выезде из республики. Здесь останавливают все машины с неякутскими номерами. Самое интересное, что гаишники оказались вполне либеральными – отказались от мзды за не пристегнутый ремень и выписали протокол. Как потом оказалось, путешественники для них – скудная добыча. Основу благосостояния составляют многочисленные браконьеры и нелегальные золотодобытчики. Их всех стражи дорог знают в лицо и шкурят по-полной.

Другое место гнездования служивых — многочисленные ледовые переправы через Лену. Но только в период, когда те официально перестают функционировать. В конце весны связь Якутска с материком поддерживает лишь авиация и экстремалы-дальнобойщики, которые на многотонных «американцах» (европейские фуры здесь не везде смогут проехать) штурмуют полыньи и промоины. И вот когда ледовая переправа уже официально закрыта, а паромная еще не работает, гаишники устремляются к местам несанкционированного форсирования реки за поживой. С легковой – 5000 рублей, с грузовиков – гораздо больше. Именно поэтому на обратном пути, когда переправы официально закрылись, мы на пару дней задержались в Якутске и разведали, что есть нелегальная переправа в районе Покровска. Ее по осени обустраивает не власть, а местные жители. Как настоящие шпионы, мы прибыли сюдас рассветом. Зрелище устрашающее — сплошные промоины. Два рукава великой реки прошли безболезненно. А перед последним – третьим — остановились. Перед нами раскинулся настоящий «бассейн» в котором ходили полуметровые волны! Правда, параллельно ему шла узкая тропка следов от легковушек. Но тоже терявшаяся в «водоеме» поменьше. Наши размышления о том, что наезженная все-таки лучше, прервала команда руководителя экспедиции «Вперед!» и он первым ринулся по узкой колее. Через несколько минут мы уже встречали солнце на другом берегу. А позже узнали, что ехавшие после нас якуты-дальнобойщики выбрали проторенный путь и погибли вместе с машиной — течение не дает никаких шансов выплыть.

Советы бывалых

Думаю, что после таких приключений, я вправе давать советы и рекомендации. В идеале для путешествия по дорогам Якутии надо брать запасной комплект ходовой, минимум четыре запаски и максимум топлива. Как это размещать в машине — ваши проблемы. «Соболь» в этом отношении идеальный автомобиль — убирается все. Средняя скорость порчи покрышек — две на тысячу километров, а шиномантажные мастерские — на перечет. «Соболиных» мортизаторов хватает приблизительно на такое же расстояние. Не забудте оборудовать в машинах спальные места – гостиниц здесь нет. Так же стоит озаботиться запасами еды — точки общепита могут располагаться в трехстах-четырехстах верстах друг от друга. Но как в них кормят! Километрах в двухстах от Оймякона посетил удивительное кафе с жарким названием «Куба». Особо поразил ассортимент: гречневый суп с олениной, гречка с олениной и чай. «На вынос» продавался «Доширак». Кому-то такое меню может показаться излишне скромным. Но это до тех пор, пока вы не попробуете второе за 150 рублей.

В пределах МКАД такого свежего мяса не найти! Теперь о пище для железного коня. Чем дальше от Якутска, тем она дороже и хуже. Наш рекорд – 45 рублей за литр отвратнейшей солярки. Но дизельные «Каминсы» наших «Соболей» сумели ее переварить без особых проблем. И готовьтесь на время экспедиции — ведь вы уже решились, не правда ли? — превратиться в грязнуль. Чистым здесь автомобиль остаться не может. Местные, похоже, их вообще никогда не моют. И не от отсутствия природной тяги к чистоте, хотя мусор за собой аборигены убирать не любят —вокруг каждого дома его груды. Дело в дорогах. Что в столице, что в якутской глубинке. Это в основном грунтовки из щебенки, которые меняют цвет свежепомытого автомобиля за считанные секунды. Есть еще одна чисто якутская особенность: большинство машин спереди оборудованы самыми разнообразными «намордниками»: от специальных чехлов до обмотанного скотчем картона. Причина все та же – щебень от дорог.