Теплым октябрьским вечером 2022 года всего за 500 000 «деревянных» я стал очередным хозяином этого «немца» в комплектация Classic. Машина выглядела как побитая жизнью примадонна — когда-то блистала, вызывала восторженные вздохи и молчаливую зависть. Теперь кашляет выхлопом, светит тусклыми фарами и в салоне пахнет не кожей, а дымом. Усталая, с побитым экстерьером, пережившая все и всех. Но ее двигатель — шептал. Мягко, вежливо, словно намекал: «дружище, если дашь мне шанс — не подведу». Я поверил.
Фары — запескоструенные в конец. АКП при переходе с первой передачи на вторую довольно резко пиналась, пока не прогреется. Руль — как у ГАЗ-51. Тормоза — не тормоза, а воспоминания о них. Выхлоп — дырявый и пыхтит прямо в систему забора воздуха в салон. ЕГР вырезан. Окошки потеют от грусти.
Ездить с открытым окном в ноябре стало нормой, иначе можно было уснуть навсегда. Подвеска просто была. Пороги разбиты и дребезжали, вызывая недоумение: ну как они могут дребезжать? И это только то, что на виду. Разобрали. Диагностировали. Заказали. Собрали. Выдали. Три недели как под капельницей. На выходе — вроде бы автомобиль.
В один декабрьский день все стало совсем невесело. Завожу, выскакивает плашка «обратитесь в сервис». Потом — «прекратить движение». Радио умирает первым. Затем — отопление. Следом — дворники и тормоза. И в конце-концов — мотор. Финал на МСД под проливным дождем. Эвакуатор. Вердикт: конец генератору, конец аккумулятору, сломанные еще первым хозяином пружины, сгоревшие мозги. Опять ремонт.
Весной взялись за кузов. Задние арки сыпались от взгляда, будто стыдились собственного состояния. О порогах уже сказано. Все вырезали, переварили, подкрасили. Через год покрасили снова — по гарантии. Антикор — для успокоения совести. Добавили шумоизоляцию — для самообмана. И вроде снова машина. Только уже не немецкий премиум, а пожилой Frankenstein, собранный с любовью.
Рулевое — отдельная глава боли. На месте не провернуть. В движении не так уж и плохо, но все равно до уверенности далеко. Диагноз: отказала рулевая рейка. Лечение, новая — 300 000 рублей. Мастера с сарказмом говорили, мол, ничего страшного — руки накачаешь, к безопасности отношения такой расклад не имеет. Не стал менять. Стал ездить аккуратно. Настолько, что выглядел как пожилой прихожанин, медленно выруливающий от кирхи с благословением капеллана и неисправным гидроусилителем на автомобиле.
Тормозная система — тот еще сюжет для хоррора. Когда-то инженеры Mercedes решили осчастливить человечество системой SBC (Sensotronic Brake Control), которая, якобы, должна тормозить за вас и до вас. Но забыли предупредить, что ресурс блока ограничен — ровно миллион нажатий. А дальше — сцена из фильма «Пункт назначения»: тормозишь ты, а машина — думает. В России теперь таких блоков днем с огнем не сыскать, а по параллельному импорту их цена едва не дотягивает до рулевой рейки. Мне собрали рабочий вариант из трех доно́ров. Да, три блока — в одного Франкенштейна.
Когда жаловался, что машину тянет вправо, мастера с важным видом говорили: «Это вам кажется. Наши приборы показывают, что у вас просто фантазия богатая». С этой «фантазией» я поехал на юг. Проехав 4000 км, стало очевидно: тормозит только одно колесо. Остальные — притормаживают морально.
Вернувшись, был встречен на сервисе как старый друг. Диагноз выкатили феноменальный: в машине не тормозят три колеса! В итоге заменили суппорты, штуцеры и трубки — всю эту ушатанную лабуду — на новую. И как водится, финальный чек — вот тут совсем обсценно! 101 000 рублей. Еще раз: замена тормозной системы на новую стоит сто одну тысячу рублей! Да, это была не капля. Это был ушат. Ушатала меня эта машина.
Что было хорошо? Звук! Штатная аудиосистема — эталон. Правда, без bluetooth и всяких современных девайсов, но с оптоволокном. Посадка — европейская классика. Вальяжная, спокойная, с достоинством и длинной подушкой, а не это вот все. Обзор — образцовый, стекла и зеркала всегда были чистыми. Машина, как философский трактат о необходимости комфорта. И главное — она все же ехала. Всегда. Даже когда не могла. Даже когда не должна была. Но ехала. Медленно, упрямо, изо всех своих невеликих уже сил.
За два с лишним года было заменено следующее. В выхлопной системе — семь компонентов. В районе двигателя и в нем самом — пятнадцать. По кардану — пять наименований. В кондиционере — четыре. Кузовных операций — двадцать две, включая покраску и антикоррозийную обработку дважды за два года. В подвеске заменили восемнадцать деталей, некоторые — по второму кругу. Рулевое — десять замен, при этом эффект управления грузовиком остался. Тормозная система была заменена на новую по кругу.
Все вместе — два миллиона двести тысяч рублей. За два с половиной года. Продал, конечно, дороже, чем стоила в начале, но дешевле, чем вложили. Деньги не вернул, нервы не восстановил, зато узнал о себе много нового. Например, как звучит фраза «машина тормозит одним колесом», на полном серьезе.
Когда она уезжала в закат — да, символизм никто не отменял — вечерний луч скользнул по задней стойке, и звездочкой метнулся ко мне. Будто машина сказала: «Спасибо, за то, что поживу еще. Но увы, без тебя».
Так можно ли купить подержанный «Мерседес» за полмиллиона? Конечно. А вот ездить на нем — это уже другое испытание. Это не просто поездки, тут принятие, смирение и тонкая ирония бытия. И все-таки — это был Mercedes-Benz. До последней гайки.
