Так же здесь не принято брать плату за проезд – ею служит беседа водителя и пассажира. Исключение – таксисты с «шашечками». А для журналиста нет лучшего способа мониторинга общественного мнения, чем такие разговоры с попутчиками. Тем более люди, передвигающиеся на попутках, небогаты, что позволяет услышать истинный «глас народа».
Хотя на обычный вопрос «как вы тут живете?», наблюдается два диаметрально противоположных ответа. Одни начинают рассказывать, как все хорошо, другие – как все плохо. К этой же категории относятся и «революционеры», отличающиеся радикализмом. В Чечне эти две крайности наблюдается еще более четко. Мало того, в Чечне версии «счастливого» и «несчастного» бытия до того утрируются, что поневоле думаешь, что оказался или в сказке, или в каком-то жутковатом постапокалиптическом фильме. Мои последние разъезды по этой северокавказской республике лишний раз подтвердили эту закономерность. Тем более, что мы ездили на недорогом, но черном паркетнике KIA Sportage с «псевдохромированными» аксессуарами. На фоне вазовских колымаг он выглядел инородным телом – на таких тут ездит только начальство, а не «средний класс». Которого, кстати, в принципе и нет – большинство живет более чем скромно, а меньшинство купается в роскоши.
Еще одна отличительная особенность Чечни – кого-то подвозить может быть опасно для жизни и здоровья. Ночью могут подсесть в машину террористы с гор, или спустя какое-то время выясниться, что ты их вез, а потом тебя будут долго пытать, выбивая признания в пособничестве им. Свидетельство тому – уголовные дела, которые я изучал: подвез парень каких-то незнакомых бородатых людей (здесь так ходит большинство мужчин), да и стал «пособником террористов». А как их отличать – непонятно. Увы, добрые взаимоотношения между людьми уничтожить не так просто и здешние водители все-равно с удовольствием подвозят голосующих. Кстати, если в центральной России в основном останавливаются владельцы недорогих машин, то здесь даже немногочисленные обладатели представительских авто иногда не брезгуют брать попутчиков – лично наблюдал.
Первыми же нашими спутниками оказались молодой парень в национальном головном уборе и женщина «в возрасте». Долгое время они молчали – видимо, поездка на «джипе» оказалась для них большой неожиданностью. Так же они долго не могли ответить на банальный вопрос, а «как жизнь в этих краях»? Пришлось проводить детальный опрос: как урожаи, какие зарплаты и почему в Чечне, в отличие от соседних Дагестана и Ингушетии, везде висят портреты президента Путина? Парень оказался говорливее и признался, что получают здесь 30 000-40 000 рублей в месяц. «Это где такие деньжищи платят?», – удивился я, потому что знаю, что реальные зарплаты тут – 10 000-15 000. Больше получают только чиновники и полицейские. Последние – гораздо больше. Конкретика у парня хромала и он туманно ответил, что «есть места». Судя по тому, что парень перемещается на попутках, он в эти места так и не попал. Словом, его рассказ чем-то напоминал ностальгию пенсионеров по советскому детству – все хорошо, а что конкретно – не понятно. Женщина все время молчала, а когда парень вышел (ей нужно было ехать дальше) спросила, почему мы такие любопытные? В Чечне это закономерный вопрос: за последнее время я наблюдаю, что люди разучились доверять друг другу. Банальный интерес приезжих из других регионов ей был не понятен. На все у нее оказывался один ответ – было две войны и мы теперь ничего не знаем. Но когда придет пророк Мухаммед, то все волшебным образом встанет на свои места. Кстати, если женщина выходит из чужой машины, то это отнюдь не красит ее в глазах односельчан. Мы спросили ее об этом, на что получили ответ, что «я уже старая, а дом еще в войну разбомбили».
Так что, высадив женщину, мы поневоле какое-то время обсуждали зашуганность населения. «Сейчас нам должен попасться «революционер»!», – заметил я напарнику. Голосующий на обочине пожилой мужчина в кепке и старой потрепанной кожаной куртки никак не подходил на эту роль. Тем не менее, мы подсадили его.
За несколько минут мужчина освоился и первым завел традиционный разговор об погоде и погоде. Не стану называть его имя, хотя пассажир и представился; в этих краях «еретические» высказывания, которые я приведу ниже, могут стоить жизни.
О военной жизни мужчина рассказал приблизительно так. Жил он в Асиновской, а когда туда пришли федералы то сказали, чтобы между местными жителями – чеченцами, ингушами и русскими – никаких распрей не было. Поэтому тут всего несколько домов разбомбили. А когда федералы ушли, его местная администрация буквально выжила. Пришлось бросить дом и перебраться в Ингушетию. Там до сих пор в пункте временного размещения и живет – тысячу рублей за комнату платит и работает сторожем на складе. У родни дом разбомбили, но никакой компенсации не получили.
– Почему не получили?
– Так у нас сейчас боевики всем заправляют! Нефть делят между собой, бизнес крышуют, финансирование делят и разборки между собой устраивают. Конечно, так как раньше не стреляют, но убить того, кто им не нравится запросто могут. Я поэтому в Ингушетии и живу – пусть бедно, но гораздо спокойнее.
– Так боевики же в горах? Как они так нагло на равнину выходят?
– Нет, у нас все бывшие боевики сейчас полицейскими стали. Форму одели, но ничего не изменилось – людей грабят, мужчин убивают, женщин насилуют. У каждого главы администрации теперь из них свой отряд имеется… А уж у республиканского начальства – целая армия. Так что пикнуть никто не может…
– А почему же это так произошло?
– А куда же мужикам, которые только воевать да убивать умеет, пойти? Работы у нас почти нет, а которая есть – платят копейки. Да еще из нее во всякие фонды отстегивать приходится. Их понять можно: оружие есть, да и занимаются привычным делом. Не в сторожа, как мне, идти…
– Так вроде бы полиция – федеральная структура, российскому МВД подчиняется?
– Так это только на бумаге. Хозяева у них здесь…
– А почему тогда у вас везде портреты Путина висят?
– Так любят его. Он же сколько денег на восстановление Чечни выделил – почти все заново отстроили. Только не следит за ними, как их растаскивают. Миллион украдут – на тысячу постоят. Тем не менее, его хотя бы за это любить можно. Но порядок здесь ему следует навести.
– Так это же новая война может быть?
– Так она и так может быть. Пока здесь боевики и бандиты всем заправляют. Мы и так от двух войн устали, да видимо судьба такая. Ничего, мы народ крепкий – переживем.